«МОЛОДЕЖЬ И НОЧНАЯ КУЛЬТУРА СОВРЕМЕННОЙ ПРОВИНЦИИ»
Ночь, настигнувшая просыпающееся сознание первобытного человека, лишившая его дневной красоты и ясности, пробудила в нем способность наполнять темноту бесконечности прекрасными и ужасными образами, размыкая его одиночество и конечность во вселенной пространства и времени. Мистика как проникновение чувства и мысли за грань обыденности и предметности дает право исследователям относить ее к первой отрасли культуры, которая впоследствии стала основанием для развития всех остальных форм духовности: религии, искусства, науки[1]. Мистика ночи в силу своей чрезвычайной действенности на архаическое сознание, вероятно, сразу приняла форму культурного архетипа, стабильно реализующегося в таинствах рождения, брака, молитвы…
Устойчивое сохранение архетипов сознания является залогом существования духовной личности, а значит всего общества. Сложные социально-политические и социально-экономические процессы сегодня порой вызывают ощущение неизбежно наступающего коллапса. Прагматизм как стиль жизни делает людей одинокими, и, в конечном счете, приводит к потере вкуса к жизни. Точкой возврата к эмоциональной норме может стать нерушимость некоторых культурных архетипов, и на наш взгляд архетипов ночи в первую очередь в силу ее природной объективности, неизбежной цикличности, и жесткой увязкой с человеческими биоритмами.
Представляется интересным выяснить, насколько это возможно, каким образом ночь с ее мистическими свойствами включена в социальную жизнь современной провинциальной молодежи. С этой целью было проведено анкетирование студентов г. Майкопа (64 человека). Осознавая трудности выработки измерительных технологий высокой точности в вопросах духовности и культуры, мы ограничились локальным исследованием, выявляющим лишь некоторые тенденции реализации архетипов ночи в сознании молодого поколения.
Необходимо отметить специфичность структуры совокупности респондентов, которые кроме различия по половому и профессиональному признакам, также подразделяются на несколько этнокультурных субгрупп, весьма различающихся по своей ментальности. Так в числе респондентов оказалось 38 русских,
9 адыгейцев, 3 наполовину русских наполовину адыгейцев, 2 армян,
2 чеченцев, 2 африканцев из Республики Чад, 1 таджичка, 1 ингушка,
1 абхаз, 1 курд, 1 лезгинка, 1 киргизка, 1 чувашка. Однако за основу дифференциации корреспондентов мы взяли фактор самоидентификации студентов по признаку принадлежности к семьям традиционного, либо современного типов, и семьям, сочетающим характеристики традиционных семей (во внутрисемейной практике) и современных семей (в сфере общественного производства). Данный тип дифференциации показался более предпочтительным в силу современных проблем глобализации и цивилизационного подхода в анализе истории и культуры. В этом смысле все опрошенные студенты являются членами единого культурного сообщества, определяемого как провинциальная молодежь.
В результате опроса выяснилось следующее.
20 % респондентов считают собственные семьи традиционными во всех отношениях (с типовым и неизменным распределением социальных ролей между членами семьи).
52 % опрашиваемых определили свои семьи как современные во всех отношениях (с вариативным распределением семейных социальных ролей).
26 % из числа опрошенных причисляют свои семьи к семьям переходного типа, - традиционным во внутрисемейных отношениях и современных в трудовых коллективах.
2 % затруднились с цивилизационной самоидентификацией.
Для того, чтобы выявить отношение молодежи к ночной праздничной и ритуальной жизни, нами было предложено перечислить все праздники и ритуалы, которые отмечаются в их семьях. (См. рис. 1).
Рис. 1. Ответы на вопрос «Какие праздники и ритуалы отмечают в Вашей семье?»
Все предложенные варианты в большей или меньшей степени отмечаются в современных провинциальных семьях. Также были указаны праздники 8 Марта (2 респондентов), 23 февраля, хадж в Мекку. В семьях двух респондентов празднуют и пасху и байрам.
На рисунке 1 видно, что наиболее активно проявляют себя в семейных праздниках и ритуалах семьи, причисляющие к традиционному типу, что не вызывает никаких недоумений. В большей степени удивляет то, что семьи современного типа лишь на малую долю отстают в отношении семейных торжеств от традиционных семей, а наименее активными оказались семьи переходного типа.
Мы выяснили, какие праздники и ритуалы принято отмечать ночью. Среди таковых были названы: Новый год (40 респондентов), рождество (2), крещение (2), свадьбы (3), День рождения (1), похороны (1), Кадыр тун – киргизский праздник (1). Разнообразные формы празднования могут свидетельствовать о сохранении архаических духовных практик, основанных на архетипах ночной мистики. Выяснению особенностей деятельностной реализации праздника и ритуала был посвящен отдельный вопрос. (См. рис. 2).
Рис. 2. Ответы на вопрос "Что наиболее часто присутствует в ночном празднике в Вашей семье?
Наиболее популярным праздничным ночным времяпровождением для всех категорий респондентов являются застолье, а также походы в гости к родным и соседям. В обоих случаях основным мотивом подобного способа праздновать является потребность в общении, которая в темпе современной жизни не всегда удовлетворяется полностью в обыденные дни. На наш взгляд, это может поддерживаться также архетипом ночной коллективной трапезы, сформированной в эпоху первобытной охоты на крупного зверя, когда вокруг огня собиралось все племя и радостно вкушало добытое днем мясо.
Другим популярным праздничным действием являются танцы. Танец также может рассматриваться в разряде архетипических практик, так как именно танец является атрибутивным выражением ментальности коренных жителей Северного Кавказа – адыгов, ингушей, чеченцев и др.
Несмотря на наступление прагматичной эпохи постиндустриального общества, в небольшом объеме сохраняются и такие формы ритуального мистического ночного поведения, как гадание. При этом необходимо отметить, что гадают не только в традиционных семьях, но и в семьях, относящих себя к современным. Это может свидетельствовать о том, что не всегда есть прямая зависимость формы коллективного бессознательного от цивилизационной характеристики той или иной социальной группы, в данном случае – семьи.
Ночное пение, которое также используется в праздниках, можно рассматривать, как проявление особой функции музыки расширять и ограждать жизненное пространство общности [2]. Однако на практике сегодня ночное застольное пение не чем не отличается от дневного. Иное можно сказать об игре в рамках ночного празднества. Игра взрослых сама по себе является выходом за рамки собственной личности, а ночь многократно усиливает мистику перевоплощения.
Исследуя проблему включенности молодежи в ночную культурную жизнь провинции, необходимо было выяснить реальное участие молодежи в ночных организованных мероприятиях. Респондентам был задан вопрос: «Случалось ли Вам с друзьями развлекаться всю ночь?». (Результаты на рис. 3). Как видно из диаграммы на рисунке 3, все категории опрошенных либо часто развлекаются ночью (35,29 % - 52,94 %), либо развлекаются иногда. Меньшая часть (8,83 % -
23,08 %) ни разу в жизни не участвовали в ночных молодежных развлечениях. Таким образом, уровень вовлеченности молодежи в культурную жизнь провинции можно оценить как средний. Более точно охарактеризовать данный фактор можно лишь в сравнении с подобными измерениями в сельской местности и мегаполисах.
Рис. 3. Результаты ответов на вопрос: «Случалось ли Вам развлекаться с друзьями всю ночь?»
Нам также было необходимо выяснить особенности проведения ночного культурного досуга. Респондентам был предложен соответствующий вопрос и наиболее вероятные варианты ответов. (Рис. 4).
Рис. 4. Ответы на вопрос «В какой форме чаще всего проходят Ваши ночные развлечения?"»
Наиболее предпочтительной формой ночного молодежного досуга оказались походы в ночной клуб (41,18 % - 53,85 %). Возможность самим организовывать танцы и прослушивание любимой музыки, т.е. использовать средства искусства для проведения ночного досуга, реализовано молодежью в меньшей степени. Однако доля 8 % - 23 % все же может быть оценена, как заметная. Кроме предложенных вариантов ответов трое студентов сообщили о том, что все вечеринки у друзей проходят с танцами, музыкой, но без употребления алкоголя. Двое наиболее значимым содержанием ночных посиделок считают участие в беседах и слушании рассказов. Одна девушка призналась, что они с друзьями, когда собираются ночью вместе, немного выпивают и сами исполняют рок-музыку. Таким образом, тяготение молодежи к разным формам духовно-эстетического взаимодействия друг с другом представляется очевидной.
Помня о главной цели данной статьи – выяснить, сохранилось ли у определенной части населения бессознательное отношение к ночной жизни как к чему-то таинственному, отчужденному, сильно воздействующему на эмоциональную сферу и вследствие этого развивающему творческие способности и особую яркость восприятия жизни, - респондентам был задан вопрос о том, чем для них являются ночные развлечения. В зависимости от полученных ответов, мы условно разделили опрошенных на следующие категории:
- мистики – те, которые ночные развлечения считают чем-то особенным, не связанным с дневной жизнью;
- прагматики – те, которые ночные развлечения рассматривают как активное продление дня;
- гедонисты – те, для которых ночь – время получения дополнительных удовольствий;
- эстетики – те, которые воспринимают ночь в виде образной панорамы красок и звуков;
- «спящие» - люди, не включенные в ночную жизнь.
Рис. 5. Соотношения респондентов по культурным и социальным типам
На рис. 5 показано распределение данных категорий относительно типов семей. Как видим, мистики в количественном отношении в равных долях соотносятся с прагматиками в традиционных семьях, а в современных семьях и семьях переходного типа даже немного перевешивают. Это еще раз иллюстрирует мысль о том, что коллективное бессознательное и сознательное позиционирование себя как представителя того или иного культурного типа не всегда совпадают. Можно предположить, что культура выработала некие механизмы, регулирующие стабильное соотношение в коллективном сознании диалектически необходимых сторон духовности: иррациональности мистики и искусства с одной стороны, и прагматичности науки и потребительского гедонизма – с другой стороны. Слой «спящих» в данной схеме может рассматриваться как некий резерв для возможности коррекции в случае дисфункции того или иного сегмента общественного сознания.
Последний вопрос анкеты был направлен на выяснение значимости
для молодых респондентов ночной общественной жизни
в принципе. (Рис. 6).
Рис. 6. Ответы на вопрос «Представляете ли Вы вашу жизнь без ночных развлечений?»
Как видим, в реальности большая часть всех категорий респондентов оказалась «спящими». Это, возможно, объясняется их молодостью и еще не вполне сформированной личностной индивидуальностью с одной стороны, с другой стороны, их личная вовлеченность в практическую деятельность, характерную для информационного общества (образование, компьютер, политика), требует ясности сознания, следовательно, здорового сна.
Итак, основным выводом из рассуждений, приведенных выше, следует, что дифференциация самого общества на различные категории по цивилизационным характеристикам и дифференциация общественного сознания по признаку преобладания рационального и иррационального реализуются перпендикулярно друг другу, пересекаясь и цементируя социум, превращая его в живой развивающийся объект. Архетип мистики ночи сохраняет свои функции в современной культуре провинции. Молодежное сознание остается генетическим носителем мистики как основы человеческой духовности и культуры, но в силу возраста у большей части молодых людей реализация архетипов находится в латентном, «спящем» состоянии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Горелов А.А. Культурология: Учеб. пособие. – М.: Юрайт-М, 2002. – С. 21-35.
2. Дуков, Е.В. Социальное общение как фактор преобразования музыкального жанра. Автореф. дисс. на соискание ученой степени кандидата искусствоведения. - М., 1983. - С. 5.
Вернуться к списку участников
Комментариев нет:
Отправить комментарий